"ДВА ПРИЗРАКА" (повесть)

— Да. Сейчас пойдем, — сказал Юра, но не двинулся с места. Краем глаза он заметил какое-то движение.

Мальчик быстро повернул голову, однако никого не увидел.

— Мы здесь не одни, — шепнул он Уле.

— Неужели опять те злыдни? — испугалась девочка.

— Может, и еще кто похуже.

Тут ребятам послышался шепот.

— Слышал? — спросила Уля.

— Мне кажется, нас звали по именам.

— Да... — подтвердил Юра.

— Пойдем отсюда скорее, — заторопилась девочка.

Юра схватил подругу за руку и поскорее потащил ее прочь от дерева. Но тут сквозь шелест дождя отчетливо послышался шепот:

— Стойте!

Юра вздрогнул и пробормотал:

— Вот еще! Сами стойте, а нам не мешайте. Навязались на наши головы...

Они пошли еще быстрее, но шепот прозвучал еще настойчивее:

— Назад!

— И не подумаем! — выкрикнул Юра и вместе с Улей бросился вперед.

И тут, обгоняя их, в воздухе заструились призраки. Ребята узнали ИХ: ЭТО были те люди, которые были поглощены лесом на пути к лесной колокольне. Все они излучали синеватое свечение, и все они шептали единым хором, словно были одним существом:

— Куда же вы бежите?! Ведь впереди овраг...

И в том свечении, которое исходило от призраков, Юра увидел, что они избрали неверное направление и бежали обратно к оврагу, на дне которого клокотала черная река. Еще один шаг, и ребята упали бы обратно в разъяренную пучину.

— Спасибо, что предупредили, — пробормотала Уля.

— Спасибо, — кивнул Юра. И они медленно начали пятиться назад.

— Не за что, — раздался со всех сторон шепот. — Ради вас мы на любые жертвы готовы, ведь вы — наша единственная надежда на спасение. Нам все известно. Вы должны отыскать погибель Страшеглава. И если вам это удастся, мы получим освобождение. Мы вас можем до самого его дома довести, но внутрь не пойдем...

— Очень хорошо, — обрадовался Юра.

— Огромное спасибо, — кивнула Уля. — Без вас мы бы очень долго путь искали.

И ребята заспешили за своими призрачными проводниками.

* * *

Проклятый дом предстал пред ними столь неожиданно, и был он таким противоестественным, таким искаженным, что в первое мгновение Юре показалось, будто они оказались перед главнейшим и злейшим из всех чудищ, быть может, — перед самим владыкой ада. Он восстал из ночи, из переплетения мокрых, колючих кустов. Он возносился куда-то вверх, и невозможно было понять, где его пределы. От его перекошенных, сдавленных и вытянутых форм начинала болеть голова, и темное, беспросветное отчаяние заполняло душу.

Из каждой трещины дома, из каждой глазниц окна, из каждого ободка, выступа и впадины исходило свечение, едва приметное и совсем неопределенное по своему цвету, но от него начинали еле слезиться глаза и слабели ноги.