"ДВА ПРИЗРАКА" (повесть)

И тут, словно в подтверждение его слов, сверху раздался очень сильный удар, и потолок гробницы содрогнулся. Никита Афанасьевич мрачно заметил:

— Очень может быть, что до следующего утра колокольня будет разрушена.

— Как? — изумился Юра.

— Мой противник Страшеглав становится все сильнее. Вместе с тем и его слуги наглеют. Это воля Страшеглава подгоняет их на штурм.

— Но ведь мы можем помочь вам? — поинтересовалась Уля.

— Вы? — Никита Афанасьевич задумался. — Да! пожалуй, но... я не могу вам этого доверить! — закончил он неожиданно резко.

— Почему это? - обиженно проговорил Юра.

— Потому что это грозит вам гибелью. Могу ли я рисковать вашими жизнями?

— Нам и так грозит гибель — заметила Уля.

— Ты права, — вздохнул Никита Афанасьевич. — И не только вам, но еще многим людям! Ладно, слушайте меня. На самом деле душа Страшеглава уже давно должна была гореть в аду, но дело в том, что незадолго до смерти он прочитал страшное заклятье и вынул из своей груди сердце! При этом ничего в нем не изменилось, так как его и без того многие звали бессердечным демоном. И заключил он свое сердце в черный камень, а камень убрал в огненный ларец, который спрятал в тайнике в подземелье своего адского дома. Но ежели найти тот ларец и камень тот разбить...

Страшной силы удар снова обрушился на колокольню. По потолку над головами Юры и Ули поползла трещина. Никита Афанасьевич нахмурился и закончил:

— И ежели камень разбить, то канет Страшеглав навеки в геенну огненную, и вся его нежить вместе с ним сгинет. Вот и все, что я могу вам сказать. Вы ведь знаете, что это за адский дом, не так ли?

— Да уж, — вздохнул Юра. — Но все же мы пойдем туда. Прямо вот сейчас и пойдем.

И несмотря на крайне напряженную обстановку, зевнул. Глядя на него, зевнула и Уля.

— Вы давно не спали, и вам нужен отдых, — промолвил трагично Никита Афанасьевич.

— Не нужно нам никакого отдыха! Мы вам обязательно поможем, — возмутился Юра и опять зевнул.

— Ладно, сейчас будет вам жидкость чудотворная...

Тут Барабашка отплюнул зеленую пленку, которая стягивала его рот и тут же затараторил:

— Сейчас шеф приготовит суперантиснотворное, но слабонервным просьба не смотреть. Зрелище жестокое и кровавое. Слышите: детям до шестнадцати просмотр запрещен, так что отвернитесь или закройте глаза.

Никита Афанасьевич был так поглощен предстоящим действом, что даже не сделал замечания Барабашке. Он громко и торжественно произнес несколько непонятных слов, после чего... вынул свои глаза и...

— Ой! — вскрикнула Уля.

— Я предупреждал, а вы не послушались! — насмешливо завизжал Барабашка. — Ваша неокрепшая детская психика не выдержит этого!