"ДВА ПРИЗРАКА" (повесть)

Юра вскрикнул, передернулся и тут же поник, и если бы Уля не поддержала его, то мальчик и вовсе повалился бы на землю.

— ...Мне очень плохо... А-а... А-а... — шептал он. И тут черноту разорвала еще одна белесая вспышка, и Уля явственно увидела, что древесные чудища приблизились.

Невозможно было оставаться на месте, поэтому девочка побежала и потянула за собой Юру. Его голова болталась из стороны в сторону, глаза закатились, но все же он передвигал ногами, бежал за Улей. А вспышки стали такими частыми, что казалось, они следовали одна за другой.

Лес дрожал в отвратительном черно-белом мареве. Он скрипел, стонал, трясся, тянулся к Уле; ветви вцеплялись ей в волосы, а корни подставляли подножки. На девочку волнами накатывался ужас; она совершенно не понимала, куда бежит, но продолжала продираться вперед и вперед сквозь преграждающий ей дорогу лес.

И вдруг за ее спиной свирепо, словно хищный зверь, зарычал Юра. Уля обернулась, взглянула в его глаза и дико завизжала. Глаза мальчика были выпученные и черные. Но вот сверкнула ослепительно белая вспышка, и глаза Юры стали такими же ядовито-белесыми.

Длинные, зеленоватые клыки появились у него во рту, он зарычал и бросился на Улю. Девочка; вспомнила, что в первый раз привела приятеля в чувство, повалив его лицом в лужу. Вот и теперь она рванулась к нему навстречу и сбила его с ног. Юра перевернулся через голову и рухнул лицом в большую лужу.

Уля подбежала к нему и, дрожа всем телом, принялась его поднимать:

— Юра, вставай! Это ты теперь?! Ты вернулся?!

Но мальчик ничего не мог ответить, только бессильно бился в вязкой грязи. Уля перехватила его под мышками и, сделав невероятное усилие, потянула на себя, но Юра оказался очень тяжелым.

Всполохи же участились и стали такими яркими, что девочка перестала воспринимать что-либо, кроме бесконечного чередования черного и белого, продолжая вытягивать своего друга из грязной булькающей жижи.

Наконец ей это удалось...

* * *

Не было больше ядовито-белесых вспышек, и не растекалось больше по древесным кронам бесформенное ОНО. Но небо по-прежнему оставалось затянутым серой завесой моросящего дождя. Уля и Юра по-прежнему находились в лесу.

Деревья, которые их окружали, были похожи теперь на изогнувшиеся в мучительной борьбе чудища. Имелись у них и лапы, и щупальца, и когти, и клыки, и глотки, и даже черные пустые глазницы. И между этими застывшими чудищами плыл плотный и тяжелый туман, который мешал дышать и от которого кружилась голова.

— Как думаешь, до ночи успеем выйти? — спросил Улю Юра, который вновь вернулся к своему обычному облику.

— Успеть-то успеем, вот только вопрос: куда? — мрачно проговорила Уля. — К городу, во всяком случае, мы точно не выйдем. Теперь мы забежали еще дальше в дебри. Думаю, что с тех пор, как колокольню назвали «проклятой», сюда вообще ни один человек не захаживал. Надо было возвращаться, когда я тебя в первый раз в чувство привела. И сей-час бы мы уже были в городе. Сходили бы там к какому-нибудь врачу или даже к священнику — он бы и изгнал из тебя призрака.