ГЛАВА 5
«ТЁПЛОЕ МОРЕ И СЕРЫЕ СКАЛЫ»

Ветер привык во всём верить своей подруге, однако ж здесь, впервые за всё время усомнился, и вот, что отвечал:

- Ты ошибаешься! Никакая сила не может причинить ни малейшего вреда Роднику ...

И вот, когда он уже готов был сделать глоток, она лёгким толчком отстранила его. Слёзы выступили в дивных глазах её, взмолилась она:

- Взгляни – те дивные травы, которые всегда здесь цвели да благоухали, теперь пожухли, склонились, мёртвые стоят. Неужели же хочешь им уподобиться?..

И действительно - те травы и цветы, которые ещё недавно так дивно расцветали возле живительного, журчащего потока, теперь мёртвые, сухие лежали на земле. Однако ж и тут не послушался Ветер, не ведал он зла, доверчив был, и вновь склонился над потоком.

Тогда верная подруга его, видя, что никак иначе не поможешь, решилась на великую жертву, вновь отстранила она его, и молвила:

- Что ж – сейчас ты убедишься в правоте моих слов. Прощай, милый друг!

Сказала так, испила один глоток, и тут же пала бездыханная.

Потемнело в глазах у Ветра, страшная мука сжала его сердце. Закричал Ветер так, как никогда не кричал – по всей степи пригнулись и скорбно вздохнули, сочувствуя ему, травы.

А потом задрожала земля, пошла трещинами, разорвалась – из разрыва глянула на Ветра отвратительная, смрадом веющая змеиная морда, вот распахнулась пасть, и оттуда, вместе с раздвоенным, бешено извивающимся языком, вырвалось насмешливое шипенье:

- Она ещё жива. Мой яд останавливает сердце, но, стоит залить ей в уста иную, пламенную жидкость, и тогда оживёт твоя подруга. Только вот она проснётся уже в моём царствии, и там ей придётся стать моей рабыней! Она будет дышать пламенем, жечь, убивать...

Затем змей дыхнул на него ядовитым облаком – небесный конь тут же ослеп, и пал без чувств...

Очнулся он, разбуженный лучами восходящей зари, и уже после узнал, что без жизни, без движенья пролежал, омываемый водами источника тридцать три дня и тридцать три ночи. Родник больше не был ядовитым – он изгнал из него змеиный яд, и конь смог подняться, и взмахнуть своими крыльями.

Прошло много времени, пока Ветер не познал окончательно, зачем Кощей оставил ему это существование – только чтобы издеваться над ним, чтобы окончательно сломить того, кто прежде разжигал в нём такую лютую ненависть.

Теперь каждый раз, когда Ветер склонялся над каким-либо источником – воды окрашивались в пылающий, кровавый цвет, и проступали невыносимые виденья: он видел мучения своей любимой.

И вот Ветер полетел в Пустыню Смерти. Он несся к воротам Кощеева царства, а навстречу ему, до самого поднебесья взвилась исполинская, тёмная буря.

Ветер понимал, что шансов на победу нет. И всё же он бросился в этот мрак, в эти вихри из стремительного, раскалённого песка сцепленные. Он размахивал крыльями, он вгрызался всё дальше в этот удушливый, ядовитый мрак – он чувствовал, как смертоносный жар ядом наполняет его тело, но он, уже ничего не видя, всё же продолжал прорывать куда-то вперёд.