ГЛАВА 4
«ПЛАВАНИЕ ПО ОЛОГЕ»

Они остановились возле самой верхней из обжитых ветвей. Ветвь эта была метров пяти в диаметре, и, так как ходить по ней было всё-таки весьма опасно, то проведена была ровная деревянная дорога, окружённая перилами. Если перегнуться через перила, и взглянуть вниз, то можно было видеть нижние ветви, на которых, ходили, делали свою повседневную работу люди, под ними ещё и ещё обжитые ветви – и всё это было окружено массивными, пышными облаками зелени.

Быстро шли они по этой дороге, навстречу им попались несколько воинов, одеяния которых, в отличие от светлых одеяний дружинников Белого града имели зеленоватые оттенки. Они почтительно склоняли голову перед воеводой, не без изумления узнавали Окомира – и ему кланялись...

Минут пять они шли, а потом началась лестница, по которой поднялись ещё метров на двадцать, и там, вдруг распахнулась площадка...

Владислав проговорил:

- Не бойтесь – ветром вас не унесёт – это место защищено волшебством.

Позади осталось лиственное море – здесь ветвь изгибалась в южную сторону, и именно на этом изгибе и была расположена эта смотровая площадка.

Открывался вид не только к югу, но также была видна и значительная часть мира к западу и востоку.

Ребята сразу бросились к краю площадки, и, вцепившись в ограждения, сразу же всё своё внимание устремили к морю...

Вообще-то, от основания дубов-великанов и до морского берега, было, по крайней мере, пять вёрст, однако ж им казалось, что море начиналось прямо под их ногами – стоило только шагнуть и...

Огромная чаша, наполненная ветрами и белыми, едва приметными гребешками волн, и, совсем маленькими, но стремящимися к чему-то неведомому парусами – таким представилось им море.

Окомир дал им порадоваться, а потом проговорил:

- А теперь – взгляните-ка внимательнее на юг, ведь именно туда ведёт наша дорога...

Далеко-далеко на юге, вздымалась исполинская гора – казалось, она прямо на глазах разрасталась, надвигалась, и уже ничто не могло противостоять её мощи.

Там, в невообразимой дали за морем, гора представлялась столь необъятной, что, под тяжестью её, казалось, должна прогнуться, разломиться исполинскими трещинами, рухнуть в преисподнею земля. Но... гора была призрачной – сливалась с воздушными массами, и только в центре её, где мрак сгущался всё больше, мерно пульсировало что-то непроницаемо чёрное, что было сердцем всего этого ужаса...

Окомир проговорил:

- Вот в сердце этой тьмы и идёт наша дорога...

* * *

Потом они оставили площадку, и был ещё небольшой, пир, в доме воеводы Владислава. Дом этот размещался на несколько уровней ниже смотровой площадки, на одной из самых широких ветвей, и туда спускались уже на корзине, к которой были прицеплены канаты...

Спать улеглись перед самой зарей, а через три часа Окомир уже будил, говорил, что пора в дорогу – лик старца казался спокойным как никогда. Конечно, ребята чувствовали себя ещё довольно сонными, но, когда на них было вылито по чану леденистой, родниковой воды, когда вспомнили они, какой сегодня необычный, волнующий день – отплытие, в эту вольную стихию, в море, то сразу же вскочили, и через несколько минут уже привели себя в порядок...